Воспоминания детей войны
Макаренко Галина Егоровна (1928 года рождения)
Макаренко (Яковлева) Галина Егоровна родилась 2 августа 1928 г. в д. Кузьмино Меховского района (ныне Бычихинский сельсовет Городокского района). В военные годы и всю жизнь прожила в этой деревне.
Во время оккупации в д. Бычиха находился полицейский участок. Полицейскими стали несколько жителей д. Малашенки. Возвращаясь домой пьяными, сидя на повозках, стреляли по сторонам. Услышав выстрелы, мы прятались, иначе могли убить. Однажды полицаи зашли к нам в хату. Дома были мама, я и мой старший брат Архип. Полицейские стали спрашивать у брата, где он прячет собранное оружие. Архип сказал, что у него нет никакого оружия. Тогда «незваные гости» стали бить его шомполами, а когда мы заплакали, они пригрозили истязанием и нам. К счастью, оружия полицаи не нашли и оставили брата в покое.
В августе 1943 г. оккупанты вывезли в Германию на принудительные работы много местной молодёжи, в том числе и моего брата Архипа (1925 г.р.). Больше мы с мамой его никогда не увидели. Его вернувшийся друг рассказал нам, что Архип жил в Германии под номером 64497. После освобождения должен был сопровождать вагоны с лошадьми, которых везли в СССР. Домой не вернулся. Больше никаких сведений о нём не было.
В 2008 г., сделав запрос о судьбе брата в службу розыска Белорусского общества Красного Креста, я получила ответ: «По сообщению Международной Службы розыска в Германии сведений об Архипе Егоровиче Яковлеве, 1925 г.р. не обнаружено».
Второй мой брат Александр (1919 г.р.) был призван в армию летом 1941 г. На странице 470 книги «Память: Городокский район» я нашла сведения о судьбе Саши: пропал без вести 29 апреля 1942 г.
Также я хорошо помню освобождение нашей территории в декабре 1943 г.: бои в районе Вировля, Льнозавода, Бычихи. Потом фашистам перекрыли дорогу Ленинград - Одесса на Городок. Мы, все жители д. Кузьмино, убежали в лес. Фашисты стали отступать в сторону Загоряне большаком и лесом. Мы сидели в лесу на расстоянии 1 км от боя, который длился всю ночь. Утром мы услышали русскую речь. Наши солдаты сказали, что деревня освобождена. Мы вернулись домой и увидели страшную картину: на дороге дымилась подбитая немецкая техника, очень много убитых и наших солдат и фашистов. Дом наш сгорел, а сарай – нет. В сараях и во дворе – убитые и изувеченные, без внутренних органов тела советских солдат. Потом все трупы собирали и на лошадях возили хоронить.
После окончания войны наших выборочно перезахоранивали на горе в д. Кузьмино. На этом месте и поставлен обелиск. А неподалёку на высокой песчаной горе, с которой были видны колокола церкви в Невеле, было немецкое кладбище. Я помню очень много берёзовых крестов. На некоторых висели каски. После войны на этом месте был карьер, а сейчас – лес. А на нашем памятнике – всегда венки и цветы!
Прошло много лет после страшной войны. Я много пережила и никогда не смогу забыть наши муки и страдания!
Соболева Валентина Ивановна
Валентина Ивановна родилась в деревне Вороняты Меховского сельсовета Меховского района.
В семье было ещё и два брата: Бурунов Михаил Иванович, 1937г.р. и Бурунов Анатолий Иванович, 1941г.р.
В 1940 году семья переехала в деревню Бычиху. Отец, Бурунов Иван Михайлович, погиб в 1944 году в районе г. Витебска. Мама очень плакала, когда получила извещение о гибели мужа.
Детская память сохранила образ войны: стрельба, бомбёжки, холод, голод. Валентина Ивановна помнит, как попала авиабомба в железнодорожный вокзал, как рвались цистерны с горючим. Особо запомнился звук вражеского самолёта – «рамы» или «стрекозы».
Когда началось освобождение посёлка Бычиха, жители спрятались в бункер в районе вокзала. Когда увидели советских солдат в белых маскхалатах, стали выскакивать из укрытия. Одну из соседок настигла «шальная» пуля: её ранило в руку.
Из рассказов старшего поколения Валентина Ивановна помнит один эпизод: в 1941 г. Полицейские вели евреев на расстрел. Люди смотрели на это шествие. Одна из еврейских женщин сказала: «Не смейтесь над нами! Сегодня нас, а завтра - Вас!»
Жизнь на оккупированной территории – постоянный страх и голод. Валентина Ивановна помнит, как младший братик Анатолий просил есть и мама ложила ему в ротик пососать маленький кусочек сырой свеклы, завёрнутый в марлю.
Послевоенное время тоже было очень трудное, голодное, нищенское. Валентина Ивановна закончила Кузьминскую среднюю школу в 1952г. Этот класс был первым выпуском Заслуженного учителя БССР, будущего руководителя музея Боевой Славы Бычихинской СШ Гордина Бориса Залмановича. Борис Залманович запомнился ребятам умным, требовательным, знающим свой предмет, педагогом, а также добрым и справедливым человеком.
Молодёжь в 50-е г. XX в. была дружная, весёлая. В школу ходили за 10-15 км, чаще всего полуголодные. Танцевали кадриль, лявониху, польку, вальс. Пели песни, частушки.
Одевались и питались скромно. У многих ребят не было отцов, братьев. Парни относились к девушкам уважительно. Не было приставаний, мата. Ребята на танцах были все трезвые.
В 1955г. Валентина Ивановна выходит замуж за Соболева Андрея Терентьевича, 1928 г. рождения. 10 лет семья проживала в Казарме (512-ый км.), потом переехали в д. Бычиха.
Судьба тесно связала семью с железной дорогой. Андрей Терентьевич трудился с 13 лет. В 15 лет ложил железнодорожное полотно. Это был адский труд! До пенсии Андрей Терентьевич трудился бригадиром. Валентина Ивановна помогала мужчинам нести покрытую смолой, очень тяжёлую шпалу, которая и соскользнула с плеча женщины, повредив ей позвоночник. Валентина Ивановна топила кочегарку на вокзале, носила почту. Андрей Терентьевич – ветеран труда, «Почётный железнодорожник», Заслуженный работник транспорта. Стаж работы – 45 лет.
В семье родилось четверо детей: Павел, Георгий, Татьяна, Дмитрий.
Настоящая опора бабушки и дедушки – внуки Роман и Катя, который живут в одном доме.
Алексей Терентьевич и Валентина Ивановна желают молодёжи хорошей, счастливой жизни, чтобы она не знала горя, войны, голода, болезней, чтобы все в жизни сложилось отлично!
Волкова Екатерина Михайловна (1934 года рождения)
Моя девичья фамилия – Васильева. Во время войны и после войны наша семья жила в д. Дрожаки и только в 1975 году переехала в Бычиху. После освобождения я пошла в первый класс семилетней школы в д. Меховое. Это были 1943 – 44 годы. После окончания школы поступила в 8-й класс Езерищенской средней школы, успешно закончив ее в 1953 году. Сдала экзамены и поступила в Витебский педагогический институт на физико-математический факультет. После завершения учёбы была направлена на работу в Лисидскую среднюю школу Поставского района, где проработала 4 года. В 1962 году вернулась в родную Бычиху, работала в школе в д. Кузьмино, с 1966 года постоянно до выхода на пенсию работала в Бычихинской средней школе.
Немного помню войну. Когда началась война, мне было 6 лет. Было лето, жарко. Я с другими детьми пошла за ягодами, собирать землянику. И в это время увидели, как по дороге ехала колонна мотоциклистов. Это были немцы. Мы, дети, испугались и убежали. Во время оккупации деревни жить было очень трудно. Ещё в начале войны в 1941 году жить можно было кое-как, что-то было своё, а уже в 1942 году заниматься хозяйством не приходилось. Жили очень трудно. Холодно и голодно. Старостой в деревне был Ильин Андрей. Кушать было нечего. Мне запомнилось, как однажды он пришёл к нам домой и сказал моей маме: «Ну, что, Яковлевна, нет хлеба – пеки блины», и засмеялся. Это было жестоким издевательством.
Ещё запомнилось мне то, что братья и отец учили меня считать. Научится читать, я не могла, потому что не было книг. Для чего меня тогда учили считать? А вот для чего. У нас в деревне стояли всегда немецкие войска, техника и братья, им было 14 и 16 лет, просили меня: «Сбегай, посчитай машины». Для чего им это было нужно, я не понимала тогда, но думаю, что они передавали эти сведения партизанам. Однажды, когда я считала немецкие машины, это заметил полицейский, закричал на меня, но я убежала, недалеко от деревни были взрослые, и подбежала к ним. Мы сидели около костра, когда пришёл полицейский и немец. Они бросили что-то в костёр и заставили меня раздувать огонь. Наверное, это были гильзы. Произошёл взрыв. Ранения получили все, кто сидел у костра, меня ранило в глаз. Лечения не было никакого. Так я и осталась с травмой.
Ещё мне помнится такое. Отец часто уходил ночью из дома. Я просыпалась, а его нет. Спрашиваю: «Где ты был?», но он мне ничего не рассказывал. «Тебе лучше не знать» - отвечал иногда. Через хутор, на котором мы жили, проходила бригада партизан, отец, как я после узнала, был у них связным. Но меня от своих забот он оберегал.
Питались мы очень плохо. Летом грибы, ягоды спасали всех. Весной 1943 года немцы выгнали всех жителей деревни и погнали по дороге на Вировля. Шла большая колонна людей. Пожитки несли на плечах, тащили на тележках. Помню, что мои родители всё время отставали. Может даже и специально. Немец всё подгонял, ругался, а потом, наверное, ему надоело, и он бросил нас и стал догонять колонну. Так наша семья осталась на горке Шакурово на хуторе. Там мы и дождались освобождения Дрожак и Бычихи и вернулись домой.
Сегодняшним детям желаю хорошо учиться, мирного неба, никогда не знать ужасов войны!
Михайлова Нина Кондратьевна (1931 года рождения)
Я родилась в 1931 году в деревне Луфёры Гуркинского сельсовета. В нашей деревне было десять хозяев и все - Луфёровы. У меня был брат, но он погиб. Окончил 7 классов и его отправили учиться в Витебск в ФЗО, там он отучился год и поехал работать в г. Шостка Сумской области (Украина). Работал он на военном пороховом заводе, месяц только отработал - и началась война. Завод стали отправлять в Сибирь, грузили все оборудование, а эти молодые остались здесь. Брату тогда около 17 было. Ребят тех подучили - и на фронт, воевать. И больше мы о нем ничего не знаем. Писали запрос о нем в Москву - но нам ответили, что он пропал без вести.
Родители работали в колхозе. Мама в войну заболела и умерла, бабушка тоже, остались мы с отцом вдвоем. Всю деревню разбили, ни одного дерева не осталось – ничего, только проволока была колючая и выкопаны рвы.
Когда началась война, я была в Езерище у родственников. Когда объявили об этом, приехал отец за мной и забрал домой. Скоро появились и немцы, но в нашей деревне их не было, приезжали изредка, в основном находились вблизи шоссе. Молодые шли в партизаны, жили они в лесах, мы помогали им: отдавали скот. У нас была корова и тёлка большая, так телку им отдали - ведь им нужно было чем-то питаться. Наша полиция была еще похуже немцев. Что хотели, то и брали, постучат в окно: "Свои, открывай!"
Один раз было такое, что (десант это был, наверное, все в белом) пришли ночью. Мы их накормили, обогрели. Мороз той ночью был сильный, градусов 30, двое отморозили ноги и не могли снять сапоги - как согрелись в хате, ноги опухли. Сапоги им разрезали, гости ушли и наказали доставить обмороженных людей в указанное место. А везти не на чем: коней нет, у всех отобрали. У кого-то в деревне остался жеребеночек такой, что можно было запрячь. Сходили к той женщине, запрягли, закрутили беднягам ноги, положили их, отвезли - это все ночью было. Утром только вернулись - и полиция приехала. Если б только не отвезли их, то сразу бы всю деревню уничтожили, наверное.
Наступление было, летали самолеты, и бомбы видела своими глазами. После войны долго не могла перестать бояться звука самолетов, хоть и понимала, что бомбить больше не будут.
Про освободительные бои толком не слышала ничего.
Когда наши стали наступать, немцы выгнали нас из деревни, нам пришлось бежать в Куриленки, а потом в Бычиху. Немцы всех людей из окрестных деревень сгоняли туда, на поезд, видимо, хотели куда-то увезти. Нас тоже гнали, у нас конь был свой, на нем мы и ехали, но в телеге сломалось колесо. Пока отец пытался его наладить, уже остальные далеко ушли, их не видно стало. Немец нас ждал-ждал, да и махнул рукой, поскакал дальше, а мы остались. Так они заезжали и в другие деревни, и оттуда тоже людей сгоняли.
Приехали мы в Гари. Тут жили в каком-то сарае, потом перебрались в баню. Когда уже наши пришли, тогда переехали в Бычиху. Там я смогла ходить в школу. Я пришла, ребята уже учились. Мне дали тетрадку, ручку и начали писать диктант. А я за войну половину алфавита забыла: то ли это З так пишется, то ли наоборот... Позже переехали в Кузюренки, тогда я ходила в школу в деревнюЛахи.
О конце войны я узнала уже в школе. Нам объявили о Победе, отпустили с уроков домой.
После окончания школы я никуда не поступала, работала в колхозе, потом в Меховском сельском клубе библиотекарем, затем уволилась и пошла почту носить. Сегодня у меня двое внуков и внучка, уже есть правнуки. Я дожила до тех лет, что осталась в деревне одна. Живу с сыном и невесткой здесь уже третий год, летом приезжаю домой, но там никого не бывает, разве что дачники.
Клименко Фёдор Семёнович (1934 года рождения)
Когда началась Великая Отечественная война, мне было 7 лет. Я помню то время, когда на нашу землю пришли фашисты. Такие ужасы забыть нельзя. Немцы чувствовали себя хозяевами, делали, что хотели. Если им кто-то просто не нравился, расстреливали. Приходилось видеть такие расстрелы своими глазами.
Наша семья жила в оккупации. Мать, я и мой брат с сестрой жили в землянке. В ней было тесно и темно. Место было, где поспать. Отец был на фронте. Конечно, как дети, мы хотели бегать, играть, но были ограничены в своих действиях, так как было не всегда безопасно ходить по улице.
Помнится мне такой эпизод. Один из немцев подозвал нас детишек и хотел подарить нам гармонь. Гармошка была блестящая красивая. Но заполучить её нам не удалось. Второй немец взял её и разбил, чтобы нам ничего не досталось. Жить было трудно, приходилось голодать, поля не сеялись. Мы, дети, всегда были напуганы. Мы не знали, что нас ждёт завтра, в общем, были лишены детства. В школе мы не учились, радости никакой не было. Воспоминания остались очень тяжёлыми.
Помню, когда начали освобождать Городокский район, часто слышен был грохот пушек, разрывы снарядов. Нам было очень страшно, и мы прятались в землянке. Фронт около Бычихи стоял три месяца. Наши войска наступали. А после освобождения очень много трупов немецких солдат осталось лежать на земле. Лежали даже один на одном. Это страшное зрелище тоже запомнилось мне. Но это было радостью для всех, что нас освободили. Мы даже не сразу поверили, что все муки и страдания остались позади.
Сегодняшнему молодому поколению хочу сказать: «Будьте достойными гражданами! Не забывайте о тех людях, которые погибли, защищая Родину, о тех, кто отдал свои жизни за то, чтобы вы сейчас жили!».
Сидоренко Лидия Герасимовна (1935 года рождения)
В 1939 году моя семья построила дом. В 1941 году началась Великая Отечественная война. Все мужчины ушли на фронт. А вскоре в нашу деревню пришли немецко-фашистские захватчики. Мне было в то время пять с половиной лет.
Хорошо помню, как нас выгнали из дома в сарай, как мы боялись немцев, как прятались в подполье у соседей. Страх! Вот что мне запомнилось на всю жизнь. Страх за мою маму Варвару Ильиничну, за ее сестер Кристинью Ильиничну и Пелагею Ильиничну. В моей памяти остались воспоминания о том, как уже в 1943 году немцы гнали нас по дороге Межа – Городок, а мы запрягли корову в санки, и я ехала в большой колонне таких же саночников. Где-то в середине колонны (это мне потом объяснили) чья-то корова поскользнулась. Там немцы задержались, а наша коровка свернула какой-то тропой в лес. Мы спрятались в ельнике. Нас не искали, но коровку Бурёнку надо было кормить, и мы под ёлками собирали травку, черничник. Она так его ела! Теперь, как вспомню, давлюсь горькими слезами. Тогда же эта коровка спасла мои ноги. Она грела их собой. Мои ножки клали ей между выменем и ногами. Она, устав, лежала и согревала меня. А ещё помню, как мы ехали в колонне, а сверху летели снаряды. Говорили, что это стреляет наша артиллерия. Было страшно, а где-то глубоко в душе – радостно. Где мне в свои детские годы было хорошо понять, что к чему! Мне запомнился тот страх на всю жизнь. Было всегда страшно. И когда за мной гнался с пистолетом в руке немецкий солдат только за то, что я зашла в свой дом. Там я увидела, что было очень много аппаратуры, весь дом в проводах, всё шумело и светилось. Я спряталась между фикусами и дрожала от страха, но фашист меня сразу не обнаружил. И было очень страшно, когда впервые услышала вой немецкого самолёта-разведчика, который летал и выл в нашем небе. От ужаса пришлось спрятаться под стол.
А ещё было очень больно видеть, как убирали трупы наших солдатиков, что погибли, освобождая деревню Загоряне. Это был декабрь, и стоял лютый мороз. Трупы окоченели. Их возили и возили. И похоронили в середине деревни в братской могиле. А когда перезахоранивали, то перевезли в д. Кузьмино на братское кладбище. Мне сейчас 78 лет. И живу я рядом с этим братским кладбищем. Хожу сюда потому, что тут лежат ребята, чьи-то сыновья, братья, отдавшие жизнь за мою деревеньку. А как они хотели выжить и победить в этой страшной войне! Рассказывали взрослые, что у немцев была удобная позиция для боя. А наши мальчики прятались за кустики, за берёзки, за камни, но гнали врага с нашей земли, поэтому теперь я хожу к ним и навещаю, смотрю, чтобы их могилы всегда были ухоженные.
До войны у нас была большая дружная родня. А после войны выжили моя мама, Варвара Ильинична, тётя Пелагея Ильинична, тётя Кристинья Ильинична и я. Не вернулся отец, умер от истощения в лагере для военнопленных в Баркенбрюгге (Польша) брат отца, другой брат убит в бою. А дядю Аблецова Якова застрелили. Их сын, Аблецов Павел (как сообщили из архива), пропал без вести. Самый младший, Володя, семнадцати лет, освобождая г. Витебск, погиб и похоронен на братском кладбище в д. Зароново Витебского района. Большая родня наша жила в г. Ленинграде, теперь все лежат на Пискаревском кладбище: или погибли на фронте, или умерли от голода.
Помню, как умирала моя младшая сестричка в декабре 1942г. Ей было всего 2 года 10 месяцев. Валечка была забавная, красивая и умная не по годам девчушка. Её можно было спасти, но не было врача. Вместе с нами плакала вся деревня. Мама осунулась и почернела от горя!
Никогда бы этого никому не видеть. Война... И помнить больно....И забыть нельзя! Во имя мира на земле!
С 20 декабря 1960 г. по 5 сентября1962 года, работая старшей пионервожатой Бычихинской средней школы, заочно училась в Псковском педагогическом институте имени Кирова на факультете русского языка и литературы. Окончила институт в 1969 году. Работала заведующей Жигуновской начальной школы, в Евинской, Вировлянской, Кузьминской, восьмилетних школах преподавала русский язык и литературу. в Варховской восьмилетней школе, с 1992 по 1998 г. в Бычихинской средней школе – белорусский язык и литературу.
В 1962 году старшая пионервожатая Бычихинской СШ Езерищенского района награждена Почётной грамотой Витебского обкома ЛКСМ Белоруссии в связи с 40-летием пионерской организации и за большую работу по коммунистическому воспитанию юных ленинцев. Отмечена Почётной грамотой областного отдела народного образования и обкома профсоюзов работников просвещения за успехи в обучении и воспитании учащихся по результатам аттестации 1985 г. В 1990 году награждена Почетной грамотой отдела народного образования и райкома профсоюзов работников народного образования Городокского райисполкома за многолетний добросовестный труд по обучению и воспитанию подрастающего поколения. За долголетний добросовестный труд награждена медалью «Ветеран труда».
Самое главное – жить под мирным небом! Мое поколение понимает эту ценность и передает эстафету Памяти и Благодарности молодежи!
Быков Иван Владимирович (1938 года рождения)
Война застала нашу семью в д. Бодякино. Мы жили в этой деревне: отец работал в школе завхозом, мать - полеводом в колхозе. Отец ушел добровольцем на фронт, погиб под Витебском. Очевидцы рассказывали: одно ружье выдавали на семерых человек. В семье было пятеро детей. У меня была младшая сестра Вера, грудной ребенок. В 1941 году снаряд попал в наш дом: стену выбило, коптур остался целый, печки нет, стены нет, а Вера лежит на коптуре и остается живой.
Моя тетя, Харитонова Александра Семеновна, работала в школе в Андреенках учителем, была связной и разведчиком партизанского отряда .Для прикрытия брала меня с собой на задания: мы ходили по деревням, тетя считала живую и военную технику противника, передавала сведения подпольщикам. Хорошо помню, как з связь с партизанами жгли Смородник. До войны в этой деревне была мельница, свой свет, три длинные улицы. Очень страшно было смотреть на зарево от пожара!
В 1943 году всех жителей деревни согнали в Вировля, Потом отправили в вагонах в Долуево, под Шумилино. Здесь держали нас в хате деда Маркела. Вся семья переболела тифом. В поселке оккупанты построили баню 200 на 300 метров. Туда сгоняли голыми женщин и мужчин, натирали вонючей жидкостью, обливали горячей водой. В парилке пропаривали одежду. Помню страшный голод: хлеб, соль просили у немцев. Соль грузили женщины. Я просил кусочек соли, но солдат сказал: «Киндер, отойди!». Когда бомбили наши, немцы прятались в в блиндаж, а мы - в большущую бочку. Тетю ранило осколком. В Долуево мы находились до освобождения.
Возвращаться было некуда: жили в рижке (пуне) в Кузьменках. Я пас коров в колхозе .Лошадей не было, садили под лопату, жали серпами. Первые послевоенные годы были очень тяжелые: жили на траве, ели хвощ (гигели), щавель. Мама пекла лапун. В его составе были клевер, листья липы для связки, шарлупинье, шишки осоки намолоченные. Приходилось ходить с торбочкой по деревням. Хлеба давали чуть-чуть, платили 2 копейки за трудодень, т.е. коробок спичек. Вместо спичек пользовались углями. Хорошо помню горькие строки: «Бывали дни веселые - по восемь дней не ел. Не то, что было нечего, а просто не хоте!».
Мы пережили все трудности, выстояли, выросли, трудились на благо страны. Пусть никогда на Земле не будет войны!
Емельянова Надежда Константиновна (1931 года рождения)
У родителей было семеро детей. Во время оккупации мы жили по пять семей в одной хате, так как оккупанты заняли наши дома. В 1943 году снаряд попал в дом. Мы смотрели на руины и плакали. Молодой немец с автоматом сел на уцелевшее бревно. У него по щекам тоже катились слезы. Видимо, он знал, что нас ждет впереди, да и самому умирать тоже не хотелось!
Всех людей согнали на станцию Бычиха, посадили в вагоны, довезли до Минска, выдавая скудный паек. В Минске нас сортировали, потом женщин и детей повели в баню под холодную воду. Опять посадили на поезд и отправили в направлении Лиды. В лесу началась бомбежка, дорога была серьезно повреждена. Куда деваться?
Мы попали в польский панский дом. Там на соломе лежали тифозные немцы. Родители тоже заболели тифом. Они бредили. Я поила их водой. Умер брат 1941 года рождения. Труп лежал в доме больше недели: было очень холодно и не было лопаты его закопать. Потом умер отец. Он лежал на холодной печи. Родители привезли с собой бутылку спирта: в 1941 году на железнодорожной станции Бычиха разбомбили эшелон, а цистерна со спиртом уцелела. В обмен на спирт мне дали лопату. Я завернула тела в одеяло и похоронила с большим трудом, так как было очень холодно.
Брат Гена 1939 года рождения лежал на холодной печи и плакал: «Хочу домой. Я тоже помру». Похоронила я и его…
В 1944 году нас освободили. Мы сели в вагон и доехали до Ленинграда, а потом вернулись в Бычиху. Жить было негде. Взяла соседка нас на зиму в сарай. В сарае мы вырезали окно, пол застелили олешником. Так и выживали!
Дай Бог, чтобы никогда не повторилось то, что мы пережили!
Иванова Мария Александровна (1939 года рождения)
В годы Великой Отечественной войны была ребенком, но помню многое. Отец был партизаном, поэтому нашу семью хотели расстрелять, но отправили в Германию. Меня, старшую сестру Дину и мать, Захаренко Любовь Яковлевну, долго вместе с другими людьми везли поездом в Германию. Многие взрослые и дети умирали в дороге от холода голода. В Германии мы находились в фильтрационном лагере, потом нас отправили на работу к хозяину. Мать выполняла по хозяйству всё, что приказывали, но нас, детей, работать не заставляли. Хозяин был хорошим человеком, даже хотел, чтобы девочка училась. Старшая сестра Дина ходила в школу. В Германии мы находились с 1943 по 1945 г., были освобождены американцами. Весть об освобождении мы встретили радостно и не могли дождаться, когда будем отправлены домой. Добирались долго, с весны до поздней осени. До границы везли американцы на машинах, а после Эльбы - русские. Хотя добирались домой долго и трудно, но мысль о том, что всё позади, помогала всё преодолеть.
В Меховое вернулись в ноябре 1945г. Кругом разруха, голод, холод. Но всё было не важно: мы снова были дома. Всё преодолели, справились! Не дай Бог, чтобы такое снова повторилось. Мы должны беречь и защищать, то, что имеем, ценить жизнь и мир!
Тупякова Нина Ивановна (1931 года рождения)
В нашей семье было шестеро детей. В начале войны мне исполнилось 9 лет, жили в д. Замосточье. Все трое братьев ушли на фронт.
В начале июля 1941 года в деревне появились оккупанты: приехали на мотоциклах, играя на губных гармошках. Немцы ловили курей, свиней, овец.
В деревне было 7 домов. Некоторых хозяев выселили, но нас не тронули. Замосточье находилась возле железной дороги. Оккупанты выставляли охрану на путях.
В 1942 году в деревню пришли партизаны, была перестрелка. Деревню за связь с партизанами сожгли. Женщин и детей отправили в Горлашки, но вскоре и эту деревня была сожжена.
В 1943 году в начале освобождения начались бомбежки. Мы укрывались под током. Снаряды то перелетали, то недолетали. Вначале появились наши танки, а затем и солдаты, уставшие, измученные.
Вернулись в Якушенки. Дом был разграблен, валялось много окровавленных бинтов.
В 1943 году открыли школу. Окончила 6 классов. Нечего было одеть и обуть. Ходили в колодках: снизу деревянная подошва, а сверху обшита тряпкой. Жили в землянке, обмазанной глиной. В подсобном хозяйстве сажали капусту, морковь, лук, свеклу. В этом же году пришло извещение о гибели брата.
В 1956 году переехала в Малашенки, 25 лет отработала дояркой в совхозе имени Свердлова. За многолетний и добросовестный труд награждена орденом Ленина, медалью «За трудовое отличие», медалью «Ветеран труда».
До сих пор мне снятся ужасы военного времени. На Земле должен быть мир!